тевнем в поверхность моря, он вздувал вокруг своего корпуса белопенные волны, поднимавшиеся
почти до верхней палубы. Из его труб вываливали
три потока дыма и, круто сваливаясь назад, сливались в одну черную гриву. Расширяясь, она
далеко тянулась за кормой. Японцы, очевидно, не
поняли его замысла и не сразу приняли против него
меры. За «Изумрудом» погнались два неприятельских крейсера. Со сдавшихся судов с волнением
следили за ним, пока он не скрылся в солнечной
дали. Его хвалили, им восторгались.
А что в это время
происходило
на крейсере
«Изумруд»?
Когда адмирал Небогатов поднял сигнал о сдаче,
командир Фѳрзен приказал на скорую руку собрать офицеров и команду. Во время похода эскадры он обычно прогуливался по верхней палубе на
своих несгибающихся ногах, сгорбившись и понурив голову. Теперь он преобразился. Вся его фигура выпрямилась, из-под густых бровей твердо смотрели на подчиненных голубые глаза. Все, ожидая
от него слова, замерли. Командир громко отчеканивал: — Господа офицеры, а также и вы, братцы матросы! Послушайте меня. Я решил прорваться, пока японские суда не преградили нам путь. У противника нет ни одного корабля, который сравнился
бы по быстроходности с нашим крейсером. Попробуем! Если не удастся уйти от врага, то лучше погибнуть с честью в бою, чем позорно сдаваться в
плен. Как вы на это смотрите?
в
