— Все наверх!
Недовольные, с ворчанием и руганью, мы выбегаем на верхнюю палубу и
останавливаемся
кучкой на шкафуте, ожидая дальнейшего распоряжения.
Громадным пожарищем пылает закат, взметывая
исполинское пламя, как' будто окутывая распухшее солнце в огненную парчу. Словно, придя в
неистовый гнев, багровеет море, вспененное, клокочущее, все в холмах, поднятых яростным ветром.
А с севера, точно поднимаясь из кромешного ада,
дымятся черные тучи,
неуклюжими пластами
загибаются
по своду неба,
ширясь и разрастаясь, рушась, как горы, обвалами. Кажется,
что все злые духи, собравшись в несметную рать,
приближаются к нам, рокоча громами и треском
бросая
раскаленные
стрелы.
Становится все
странно
загадочным в огненно-красном полусумраке.
1
Вдруг ветер исчез. Бессильно полощутся паруса. Тихо. Только не унимается потревоженное
море, сурово хмурится, бурно вздымая широкую
грудь. Чувствуется, как все вокруг напряженно до
крайних пределов. В душу, заставляя настораживаться, закрадывается смятение. Как всегда, перед
наступающей опасностью, я испытываю обостренность зрения, подмечая всякую мелочь.
В рубке четверо рулевых, выбиваясь из сил,
работают на штурвале. Сам капитан, на мрач-
63
