мрачное видение, которое парит над бездною пространства, унося на огромнейшем трепыхающемся
крыле и меня с собою. Мысли путаются, я теряю
представление О времени, слбвно переселившись
за грани вечности. Среди пустыни бурлящих вод,
этих проклятых зыбей, поднимающих и низвергающих нас, в грохоте громовых раскатов, в реве
осатаневшей бури, трудно себе представить, что
есть где-то твердая земля, освещенная ярким солнцем, с пышной зеленью и благоухающими- цветами,
со всеми сущими в живых,—она исчезла, как прекрасный сон, поглощенная водной хлябью. Действительно Ди наступает сумрак? ночи, сгущаясь
И
плотнея, Иліи моц глаза, наливаясь
кровью,
перестают видеть,—я не знаю, но только передо
мною уже нет ни моря, ни туч. Всюду непроглядный мрак, раскалываемый
ломаными полосами огня, а мне кажется, что это с грохотом
рушатся миры, сверкая последними вспышками
жизни и превращаясь в изначальный хаос. Все
погибло, все дожрала смерть. Только я да еще
тот, за чье крыло я держусь, продолжаем жить.
Преодолевая космические б'урй, падая и взмывая,
мы совершаем свой безумный доілет в загадочную
неизвестность...
*
>
В потухающем моем сознании внезапно всплыл
дорогой образ.
72
