конечна, рассказывает Настасья1 Алексеевна, а я
слушаю и удивляюсь.
От неё я узнал и о прошлом моих господ.
А ещё рассказывал мне о барине старый боцман.
Он теперь в отставке, служит в Купеческой га
вани сторожем. Но когда-то он долго плавал
вместе с Лезвиным на военных кораблях и знает
его с молодости. Иногда боцман заходит к нам
проведать своего прежнего начальника. У них дав
няя дружба. Без угощения барин не отпустит его
или на водку даст.
А меня очень интересует господская жизнь,
особенно сам Лезвии. Н е так у них всё идёт, как
у крестьян. Оказывается, его отец и дедушка
тоже были моряками. Сначала он взял курс пра
вильный, а потом сбился. М ож ет быть, это по
тому так вышло, что ой рано остался без роди
теля. Лезвии-отец дослужился до капитана первого
ранга. Д олжно быть, думал ещё выше подняться.
Но, как говорится, человек предполагает, а бог
располагает. Хоронил он своего друга, какого-то
знаменитого адмирала, и командовал парадом.
Дело было зимой. Весь флотский экипаж вы
строился на плацу во фронт. И вот когда вынесли
гроб с флагами, Лезвии-отец скомандовал:
—* Смирно!
И сейчас же добавил, как полагается:
— Экипаж, слушай! На кра...
Но матросы не дождались окончания команды...
Капитан нагнулся, будто хотел рассмотреть что-то
у себя под ногами, и вдруг рухнул лицом в снег.
А когда офицеры подбежали к нему, он уже был
мёртвый. От паралича сердца умер.
Сыну, то есть моему барину, в это время было
восемнадцать лет. Он только что надел мичманские
эполеты. Н у , известное дело, сначала погоревал, а
потом зажил самостоятельно. Это, как говорит
48
