8 6
—
все смелые. В эту пробоину иногда волной захлестывало воду. После этого одному мичману оторвало обе ноги. Артиллерией он командовал в батарейной палубе. Уж как он кричал, бедный! Его
матросы подхватили и спустили в жилую палубу.
Начальнику нашему бок повредило,—он убежал
на перевязку. Потом грохнулся снаряд около шестидюймовой носовой башни, с того же борта. Этот
целые ворота сделал. Дальше проломило верхнюю
носовую палубу. Было, конечно, много и еще повреждений, но неважных. Людей тоже еще мало
погибло. Немного позже броненосец наш начал
крениться на правый борт. Товарищи говорили,
что японский снаряд попал в ватер-линию. Наш
броненосец вышел было из строя, но минут через
пятнадцать опять вернулся на свое место. Но крен
все-таки остался. Видно, подводную пробоину не
успели, как следует, заделать. Только мы выравнялись с эскадрой, как опять случилось несчастье.
Судно вдруг затряслось. Слышу передают по палубе: „носильщики, бегай в боевую рубку“. Смотрю,
сверху матрос один бежит. Волосы опалены, лицо
раздулось и почернело, с одной щеки до уха вся
кожа содрана.
— Ну!— перебил кто-то.
— Да-да. Страшно смотреть! Кричит: „О дьяволы! дьяволы!"... Уж на кого он так ругался—
бог его знает. Только по всему видать было, что
он операционный пункт искал, но заплутался. Кто
то из товарищей взял его за руку и хотел было
