149
Да въ рѣкахъ, въ которыхъ я подчасъ ныряю
И въ палящій полдень жажду утоляю,
Сотнями играютъ родники живые,
Превращая струйки въ волны голубыя:
Ихъ кристаллъ н пѣну я предпочитаю
Тѣмъ ключамъ, которыхъ я совсѣмъ не знаю.
О, Вопило! вѣрю, что въ прогнившемъ этомъ
Срубѣ ключъ есть, только ни зимой, ни лѣтомъ
Онъ ужъ не поитъ насъ; воду намъ приносятъ
Изъ пруда, въ которомъ съ голыми ногами
Бабы моютъ тряпки и стучатъ вальками.
Псы водой довольны и другой не просятъ,
Знаютъ, что доступно н что недоступно...»
— «Га!» шумѣлъ Вопило: «думать такъ преступно,
Потому что, если пьемъ мы эту гадость—
Это гибель наша: въ чемъ же, въ чемъ тутъ радость?»
— «Въ томъ, что есть лазейка», отвѣчалъ нашъ смѣлый
Водолазъ, въ горячихъ спорахъ посѣдѣлый.
— «Ха, ха, ха! лазейка! Чортъ возьми! лазейка!»
Восклицалъ Вопило. «Вѣдьма! чародѣйка!
Безъ нея бы вѣра въ насъ не оскудѣла,
Безъ нея бы наша псарня не пустѣла!
Я не врагъ свободы; но моя свобода
Не пустое слово—не собачья мода.
Если мы собаки, кто другой быть можетъ
