50
И помню я, какъ у воротъ несчастной
Вдовы, колышась на вѣтру, явились
Хоругви *), какъ былъ ясенъ вешній день,
Какой торжественностью былъ обставленъ
Нашъ похоронный путь въ то утро ,
Когда мы на рукахъ несли дубовый гробъ,
И гимназическій нашъ хоръ протяжно
Пѣлъ, заглушая дискантами хриплый
Басъ регента; на улицахъ народъ
Толпился; и, вообразите, даже
Захаръ Метелкинъ съ молодой своей
Женой подъѣхалъ... Я не разглядѣлъ
Лица красавицы подъ голубой
Густой вуалью... Знала ли она
Хоть что-нибудь? Конечно, ничего.
Хотѣлось мнѣ къ Захару подойти
И попросить прощенья за Вадима,
Но не хватило духа...
Мой товарищъ
Похороненъ былъ тамъ же, гдѣ его
Отецъ—въ двѣнадцати верстахъ, въ томъ самомъ
Монастырѣ, куда любилъ ходить онъ,
И гдѣ разыгрывались такъ чудесно
Его Фантазіи.
XXV II.
а) Въ нашемъ городѣ былъ обычай умершихъ на Святой недѣлѣ хоронить съ
хоругвями.
