стическим устоям дарвинизма под прикрытием слов о
«неодарвинизме» *.
Во всём вейсманизме нет и намёка на эволюцию, что,
впрочем, не помешало последователям Вейсмана услужливо и подобострастно назвать своего учителя «последовательным материалистом и противником всякого витализма в естествознании».
О «последовательном материализме» Вейсмана лучше
всего судить по теориям, родственным вейсманизму— витализму, преформизму, автогенезу, номогенезу, менделизму-морганизму.
Признание автономии организма от влияний среды
неминуемо приводит к «особой жизненной силе», «особому жизненному принципу», лежащим в основе всякого
живого существа, т. е. к мистическим концепциям виталистов. Зародышевое развитие, рассматриваемое как простое разворачивание вечно «предсуществующих частей и
органов» — таково фаталистическое учение преформистов.
Представление об организме, который является сам по
себе действующим фактором эволюции, независящим от
влияний среды положено в основу автогенеза. Насквозь
идеалистическая, антиэволюционная теория номогенеза
Берга исходит из того, что целесообразность в природе
растительных и животных организмов есть «далее неразложимое свойство живого, такое же, как раздражимость,
способность к питанию, усвоению, размножению и т. д.».
«Бессмертное
наследс венное
вещество
, — говорит
Т. Д . Лы сенко ,—
езависимое от к чественных особен
ностей развития живого тела, управляющее бренным те
лом, но не порождаемое им,
— такова открыто идеалистическая, мистическая в своём существе концепция Вейсмана...»1 2. Та самая мистическая концепция, которая не
только целиком воспринята, но и усугублена менделиста-
ми-морганистами.
Совершенно ясно, что виталисты, преформисты, сторонники автогенеза и номогенеза во главе с вейсманистами
(менделистами-морганистами) — «одного
поля
ягоды». Они объединились в «святом семействе» идеализма и мистицизма и сошлись на ложном утверждении
1 Стенографический
отчёт сессии
ВА СХН И Л , Сельхозгиз,
1948, стр. 11.
J Г ам ж е , стр. 12.
70
