Слава открытия законов эволюции органического мира
принадлежит Дарвину, а не Уоллесу, так как именно Дарвин
произвел переворот в биологической науке, найдя в практике
селекционной деятельности человека
решающие доказатель
ства
действия закона подбора и отбора. И Уоллес показал
образец научного благородства и объективности, назвав свой
собственный труд — «Дарвинизм».
Честь и заслуга обоснования методов управления форми
рованием свойств органических существ принадлежит Мичу
рину, так как именно он дал
стройную систему
теоретических
воззрений, позволяющих каждому стать участником созна
тельного управления потоком эволюции, стать тем самым как
бы
партнером природы.
Однако значительные шаги в том же направлении сделал
еще один человек.
Далеко от малоизвестного городка Козлова, ставшего
впоследствии знаменитым городом Мичуринском, на другом
конце земного шара, в Америке, жил и трудился другой ку
десник формирования растений — Лютер Бербанк —«рабочий-
чудотворец», как назвал его К. А. Тимирязев. Очень многое
в жизни Бербанка было схоже с жизнью Мичурина. Так же
как и Мичурин, Бербанк не был дипломированным биологом,
так же как и Мичурин, Бербанк все создал трудом рук своих,
так же как и Мичурин, он прожил тяжелую трудовую жизнь,
так же как и Мичурина, не хотели представители кастовой
науки допускать Бербанка «в храм науки». ..
Проф.
помологии
Калифорнийского
университета
У. Л. Гоуард недавно написал в «Хронике ботаники» работу,
посвященную Бербанку. Нельзя сказать чтобы сей «заслужен
ный профессор помологии» высказывал особенное расположе
ние к Бербанку. И даже само название для своей статьи
Гоуард счел нужным избрать: «Лютер Бербанк —жертва не
умеренного поклонения».
Но Гоуард вынужден привести некоторые факты, рисую
щие, каково было это «поклонение», как жилось Бербанку
в «цивилизованной» Америке.
«С точки зрения жрецов науки, — сообщает Гоуард,—
даже прикосновение к Бербанку было под запретом. Его произ.
ведения представляли собой «табу». Поэтому только немногие
лица хранили у себя его семенные и растениеводческие ката
логи. Тому, кто дорожил своей репутацией, не следовало по
падаться с каталогом Бербанка на столе или книгой на
полке... В глазах традиционных ученых своего времени —
особенно ботаников, позднее селекционеров и, еще позднее,
генетиков — он был парией — человеком, к которому запре
щено прикасаться. . . Пока Бербанк был жив, они редко сбли
жались с ним, никогда не пытались проверить его данные и
120
