ствующие, самому изобрести новое средство пресечения кло
пиной и тараканьей активности и тем самым преодолеть
вместе с самой активностью и ее ритм.
Но ведь это было бы практическим разрешением «проб
лемы». Автора же, очевидно, более беспокоила теоретическая,
чем практическая сторона, и он стал разрабатывать чистую
теорию данного вопроса.
Таковы иногда любители «чистой науки». В этих случаях
наука, которую они разрабатывают, оказывается чистой от
практики только потому, что ее никак и ни при каких обстоя
тельствах практически не используешь.
Но есть совершенно другой тип ученых. Их волнует тео
рия вопроса. Они умеют подниматься на самые большие вы
соты абстракции «чистой теории», но никогда не теряют почвы
под ногами, всегда целеустремлены к практике и из нее исхо
дят в своих теоретических построениях. Они мечтают о том,
чтобы на основании чистой, отвлеченной науки дать в руки
массам компас практического действия. Само решение теоре
тических проблем они производят, опираясь на самую широкую
практику жизни. Таковы были Галилей, Ньютон, Паскаль, Дар
вин. Таков был и Мичурин. Он наслаждался теоретическими
изысканиями, но не для того, чтобы сторониться жизни. Свои
научные открытия в биологии Мичурин делал в процессе ре
шения насущнейшей практической задачи: дать трудовому че
ловеку в суровом русском климате вкусные плоды, научить его
выращивать их у своего дома. Благородная задача! И Мичурин
решал ее, делая научные открытия,
практически выводя
новые
сорта плодовых растений. Вот это обстоятельство и подчерки
вал Мичурин в своем ответе на вопрос анкеты.
Мичурина глубоко огорчало то обстоятельство, что «мало
осталось людей чистой отвлеченной науки, науки той, которой
занимались Галилей, Ньютон, Паскаль, Дарвин». 1Это он запи
сал в своей тетради в 1889 году, «февраля 8 дня». И здесь же
Мичурин бичевал такой тип ученого, который силится «растя
нуть и увеличить до невероятных размеров, свое, в сущности
мизерное, и то смутное, знание, всеми силами стараясь по
казать всю трудность и недоступность для простых смертных
его работ».2
Нет, Мичурина никак не прельщал образ «Далай ламы от
науки». Он мечтал о другом бессмертии. Он мечтал о том,
чтобы плоды его трудов, приумножаемые его последователями,
были бессмертны, вечно преображаясь в рождении новых
методов на путях дальнейшего развития его основных теоре
тических идей.
1 И. В. Мичурин. Соч., т. IV, стр. 151.
£ Там же, стр. 152.
118
