Для команды теперь было меньше работы, она больше»
отдыхала, поправлялась, наливаясь здоровым соком. Све
жее стали лица матросов, чаще слышался смех, а по ве
черам, после ужина, на баке, у всегда горящего фитиля,
раздавались залихватские песни. Боцман, раньше держав
ший в страхе всю команду, не знавший себе удержа в изде
вательствах над нею, по мере того, как «Залетная» все
дальше уходила от отечественных вод, становился добрее,
заменяя прежнюю ругань шутками.
— Петров!—внезапно, в присутствии команды, обра
щался он к знакомому матросу, стараясь придать себе на
чальнический вид.
— Чего изволите, господин боцман?—отзывался тог.
— Это я так, чтобы не забыть, как звать тебя...
Матросы смеялись.
Они прекрасно понимали, почему боцман стал отно
ситься к ним лучше—он боялся Шалого, всюду следившего
за ним своими страшными глазами, и старались еще боль
ше запугать его, постоянно докладывая:
— Эх, Трифон Огѳпаныч, не сдобровать вам...
— To-есть, как это?—встрепенувшись, спрашивал
боцман.
— Очень просто: укокошит вас-ДПалый и больше ни
каких. Ему все равно, раз он по
.
М- 1384044
