целью ослабши гакобортные огни, а отличительные фо
нари были открыты только во внутреннюю сторону
строя. Топовые лампочки выключили совсем. Получили
запрет пользоваться беспроволочным телеграфом. С этой
стороны все обстояло как будто хорошо, разумно. Но
вот на клотиках мачт флагманского броненосца, пере
давая какое-то приказание командующего, замигали све
товые вспышки. Такие же вспышки засверкали на кло
тиках и других кораблей, что означало — данный сиг
нал принят и понят. Получалось впечатление, как будто
на мачтах всех судов находятся невидимые существа
и быстро-быстро перемигиваются огненными глазами.
Так происходило с небольшими перерывами в течение
почти всей ночи. И никто из штаба не подумал, что
такая сигнализация скорее и дальше, чем какой-либо
другой свет, может обнаружить противнику место эскад
ры. Помимо того, за эскадрой, держась от нее в несколь
ких кабельтовых, шли госпитальные суда — «Орел» и
«Кострома», условные огни которых горели особенно
ярко. Таким образом, принимаемые нами меры предо
сторожности были совершенно бесполезны.
На баке по поводу этого матросы рассуждали:
— Наш командующий окончательно лишился ума.
-— И штаб его в детство впал.
-— Верно. Так только играют в прятки трехлетние
ребятишки. Спрячет иной голову под фартук матери
и кричит: «Ищите меня». И с нашими кораблями то же
самое происходит.
<
Около этой кучки матросов показался мичман Во
робейник. Топорщась, от зачирикал:
— Это вы на каком основании подвергаете критике
действия самого командующего?.
•— И не думали даже об этом, ваше благородие.
— Я сам слышал!
— Это вам показалось, ваше благородие. Мы гово
рили — хорошо бы, мол, перед боем молебен отслужить.
— А кого вы сравнивали с детьми?
Кочегар Бакланов начал объяснять:
Ж
