отравленные ядом, с позеленезшими лицами, с остеклевшими глазами.
Только Шалый, мокрый от брызг, без фуражки, с
неестественно расширенными зрачками блуждающих
глаз, метался по верхней палубе, как пьяный. Приложив руку ко лбу,, он осматривал сумрачно-мутные дали, заглядывал за корму, словно любуясь шумно бурлящим потоком воды. Казалось, навсегда исчезла его
мрачная угрюмость, сменившись восторгом.
— Эх, взыгралась!—крепко схватив за руки одно -
го матроса, процедил он сквозь оскаленные зубы.
— Пусти, полоумный идол!— вырываясь, крикнул
перепуганный матрос.
— Убирайся к чорту!—отшвырнув от себя матроса,
произнес Шалый и побежал от него к бушприту.
После обеда старший офицер, выйдя на верхнюю
палубу, заметил, что одна шлюпка плохо .прикреплена.
Приказал вахтенному позвать боцмана.
— Это что такое?— закричал Филатов, показывая
пальцем вверх, на шлюпку, когда явился перед ним
боцман.—Один . конец шлюпки подтянут выше, другой—
ниже! А что за узлы такие! ГІозор для корабля...
— Виновдт, ваше высокоблагородие,— проговорил
боцман, держа руку под козырек.
— Виноватым морды бьют! Это чорт знает, что
такое.,. Ни тот и ни другой не заметили, что в эго время,
немного согнувшись, отвернув голову в сторону, а на
них скосив лишь свои страшные глаза, приближался
к ним Шалый, весь какой то встрепанный, мутный, с
искаженным лицом.
38
