их золотые ресницы, как у милой Терезы. И почему-
то кажется, что сейчас польются сверху струнные звуки и заполнят весь простор моря неслыханной мелодией. Грезится о том, что все прошлое безвозвратно
ушло, начинается новая жизнь, необыкновенно чудесная, как сама Италия.
ІІетрован, перевернувшись, снова начинает плыть,
держа направление на мигающий огонь маяка.
Проходит еще много времени, бледно-розоватой полосой занимается заря, а до берега все еще далеко. Изнемог. Руки и ноги плохо слушаются, а тело, теряя свою
гибкость, становится тяжелым, точно разбухло в соле
ной воде. Порою его охватывают мрачные мысли, что
это ласковое море станет для него вечной могилой.
Никто и не узнает об этом, не узнает и Тереза. Тогда
он напрягает всю силу воли и опять работает руками
и ногами, преодолевая усталость и, словно крепким
напитком, возбуждая себя мечтою о близком счастье...
IV.
Крейсер „Богатырь'1, распустив за кормою траур
черного дыма, идет полным ходом в открытом море.
Давно уже не видно берегов Италии, скрывшихся за
синей полосой горизонта. Кругом пустынно и столько
разлито нестерпимого блеска, что нельзя смотреть, не
прищурив глаз. Дует слабый ветер, дрожит и морщится золотисто-лазурное поле, кое-где возникают неболь
шие облака и тихо плывут на встречу поднявшегося
солнца. Команда, одетая в белое рабочее платье, босая,
занимается стиркой своего белья. Верхняя палуба, от
носа до шканцев, занята матросами. Высоко засучив
штаны и рукава, одни полощат белье, другие, став на
68
