оглядываемся, благо наши конвоиры, занятые разгово
ром, не обращают на нас внимания.
Прямо над широкими воротами, в центре первого бе
тонированного этажа, возвышается надстройка второго,
значительно меньшего по размеру, плоская крыша ко
торого, обнесенная решетчатыми перилами, напоминает
палубу военного корабля. Сходство дополняют установ
ленные там спаренные пулеметы, мощные прожекторы,
а в центре еще одна надстройка, еще меньшего третьего
этажа, вроде мезонина, увенчанного башенкой с боль
шими часами.
В обе стороны от здания разбегаются железобетон
ные столбы. Густой паутиной тянется колючая проволо
ка, прикрепленная к фарфоровым изоляторам, а на рав
ных промежутках вдоль этого колючего забора возвы
шаются высокие, трехэтажные бетонированные вышки
с застекленными кабинами наверху. Там видны солдаты
около направленных на лагерь пулеметов.
— А проволочка-то под током. Видишь, на каких изо
ляторах укреплена. Не иначе как высокое напряжение, —
шепчет кто-то сзади.
За длинным зданием огромная площадь и за ней при
земистые длинные бараки. Судя по виднеющимся чер
ным толевым крышам, бараков очень много. Дальше за
ними тянутся мрачные, каменные двухэтажные корпуса.
Целый город.
Видно, как колонна полосатых людей, пересекая пло
щадь, втягивается в одну из улиц между домами и рас
текается по лагерю.
— Да! Местечко веселенькое, — констатирует высо
кий, худой военнопленный в непомерно длинной шинели,
и сейчас же злой окрик:
— Руэ! Молчать!—глаза нашего капо из доброжела
тельных становятся злыми, колючими. Из правого ру
кава, как черный уж, высовывается плеть, неизвестно
как там укрепленная, покачивая головкой утолщенного
конца.
— Это брама, — кивает он на длинное здание с во
ротами в лагерь. — Здесь каждый должен молчать.
Замечаем, что от этой «брамы» вихляющейся поход
кой направляется в нашу сторону высокий эсэсовец.
Из-под пилотки выбивается клок белобрысо-рыжих
волос. Бесцветные глаза до странности пусты и невыра-
8
