л и ш н и й
т
— Стало-быть, не убит, коли объявился.,.
— Вот дела -то ... А ведь я тебя за покойника при
нял...
— Господи, с чего вы взяли? Я в плену бы л ...— рас
стегивая ремень на шинели, отвечает Гаврила.
Из-за стола первым вылезает Савоська, за ним Три
фон, а потом бабы. Близко подойти к солдату боятся,
веря и не веря собственным глазам. Но страх понемногу
проходит, только дрожь не перестает прохватывать,
точно окунулись все в ледяную воду. Мужики взды
хают, бабы всхлипывают, а дети, сбившись в передний
угол, затихают и с жутким любопытством смотрят на
Гаврилу.
Оставшись в одном потертом мундире, солдат с ко
стылем в руке подходит к столу и тяжело садится на
лавку. Дети убегают от него в дальний угол, а взрослые,
один за другим, приближаясь, здороваются с ним за руку,
но не целуются.
— А батька приказал тебе долго жить, — печально
сообщает Трифон.
— Помер?
Солдата передернуло. Шевеля нижней челюстью, он
молча крестится. Потом, оглядев ребятишек, баб и всю
избу, тревожно спрашивает:
— А где жена? где дети мои?..
Бабы и братья, продолжая стоять перед ним, молча
переглядываются между собой.
— Да говорите же скорее 1— с дрожью в голосе кри
чит Гаврила и, предчувствуя какую-то беду, весь насто
раживается.
— Жена здорова, и дети, слава богу... — начинает
Трифон, нервно шевеля пальцами свою тощую бородку. —
Только эдакое дело вышло... путаное...
