141
Л И Ш Н И И
----------------- -
----- ----------- -------
- .. -----.Т- «
У Фроськи замирает сердце.
Гаврила, напрягая мозг, внимательно прислушивается
к словам Лариона, а тот, неопределенно водя по воздуху
правой рукой с растопыренными пальцами, продолжает:
— На жену не серчай. Она ни при чем. Не знала,
што ты жив, а от братьев твоих ей житья не было...
Вот и поторопилась... А я жил с Фроськой в согласии,
в мире... От сердца говорю — баба золото! И ребятишек
твоих полюбил. Думал вскормить, вспоить их да в люди
вывести, как по-божьи... А теперь — дело пропащее!
Дело, знаешь ли, тово...
Оборвав свою речь, он стиснул зубы и безнадежно
замотал рыжей головой. Лицо его сделалось усталым,
скорбным, поперек крутого лба легла толстая красная
складка, налитые кровью глаза упрямо и мрачно устави
лись в угол противоположной стены. Глядя на него, Гав
рила как-то сразу обмяк; в разбитом его сердце впервые
шевельнулось участие к своему сопернику, злоба медленно
исчезла, уступая место чему-то доброму, мягкому. Вы
пили еще по стакану. Ларион, шумно выпустив из груди
воздух, произнес:
— Давай, друг, обсудим хорошенько: как жебыть нам?
— Что ж, давай, — соглашается Гаврила, повертываясь
левым боком к Бороздилову.
— Жену свою и ребятишек любишь?
— Знамо люблю... А то бы и не вернулся...
— Т ак ... Ну, а как же будешь с ними жить?
— Как-нибудь, бог даст, проживу.
— Проживешь ли? Бог-то — бог, а сам не будь плох.
Это давно всем известно. Надо подумать... Двое детей
есть, а тут еще третьего жди...
— Как? — широко раскрыв левый глаз, спрашивает
солдат.
