самые отчаянные, и те дрогнули. Стрелять стали
плохо, почти не целясь,
а
многие даже покинули
свои пушки. Так они могли пробиться только еще
часа два.
Японцы не переставали преследовать. К двенадцати часам ночи миноносцы окружили броненосец
со всех сторон и, словно стая голодных волков,
кинулись к нему все сразу. Каждый из них, направляясь прямо на своего противника, открывал
по нем огонь из мелких пушек, пулеметов и даже
ружей. То-и-дело звякали о железо пули. Невидимому, неприятель решил на этот раз, во что бы
то ни стало, покончить с броненосцем.
В это время одним осколком задело в голову
Иванова. Горячая кровь полилась ему за ворот
рубахи. Он побежал в операционный пункт на
перевязку. Но только он успел спуститься в жилую
палубу, как заревел второй минный взрыв с правого борта, на середине корабля
Миноносец, пустивший эту мину, не успел повернуться назад, как был уничтожен выстрелом из-
пушки. Но он свое дело сделал. Борт судна оказался проломленным ниже ватер-линии. Брешь
была величиною с ворота. В нее с могучим напором
хлынула вода. Гибель представлялась неизбежной.
Поднялся невообразимый шум, крик.
Вода, врываясь через пробоины, бурлила по
палубам, попадая в кочегарку, пороховые погреба
и другие отделения. Электрическое освещение погасло. Образовался непроглядный мрак, в котором
