таясь за их головы. Но на верхних ступенях трапа
его задержали чьи-то руки. Посыпались удары по
бокам и лицу. Кто-то больно впился зубами в ногу.
Собрав последние силы, он- рванулся вперед так,
что заставил передние ряды раздвинуться, и сразу
же оказался на свободе. После этого он тотчас
же направился к боевой рубке.
На мостике Иванов встретился с Михайловым,
который снабдил его пробочным матрацом.
Здесь же находился и старший офицер. Он совсем растерялся. Не зная, что делать, он бегал по
мостику и лишь безнадежно хлопал руками.
— Надо бы попробовать заделать пробоины, —
сказал один офицер.
— Прежде всего пустить бы турбины, — надоумил другой, думавший, что можно еще выкачать
воду и устранить предстоящее бедствие.
— Нет, нет! Все пропало!.. Сейчас конец! — сокрушенно ответил старший офицер.
Правда оказалась на его стороне, ибо нельзя
уже было поправить то, что было непоправимо.
Корабль, замедляя ход, стал сильно крениться на
правый борт. В его железной груди истощалась
последняя энергия. С каждой минутой надвигалась катастрофа, как сама роковая неизбежность. В скором
времени он настолько накренился на борт, что все
орудия с противоположной стороны торчали вверх.
Об отражении минных атак нечего было и думать.
Старший офицер приложил рупор ко рту и громко скомандовал:
