— А вы любите только земляничку срывать?
— Хорошо. Когда успокоетесь, я с вами поговорю. Я слышал ваш разговор с инженером...
В это время, по распоряжению капитана, двое
матросов подходят к Фрине, чтобы арестовать ее,
как пьяную. Но высокий господин, загородив им
путь, громко заявляет:
— Этого я ке позволю. Арестовать нужно не
ее, а инженера...
С левого крыла мостика, перегнувшись через
поручни, недовольно спрашивает капитан:
— А вы кто такой?
Высокий человек называет свою фамилию.
Капитан, приподняв фуражку, отчего бритое
лицо его стало более круглым, любезно раскланивается. — Простите! Очень рад видеть вас у себя на
пароходе...
Фрина озадачена, изогнутые брови ее удивленно
приподняты, руки бессильно опущены. Какое-то
новое чувство, давно забытое, чувство благодарности и стыда, мягко, как голубая тень, охватывает
разгоряченную душу, облегчая боль измученного
сердца, слезами увлажняя глаза. Отвернувшись,
она смотрит за борт, в мутно-зеленоватые струи
воды, потухшая и скорбная.
Снова вокруг светлеет: это пароход, обогнув
серый выступ, заграждавший путь, выходит из тени
на речной простор. Синью и золотом сочится облысевшее небо, а земля, благодарно благоухая,
