— А топор?
— Тоже есть.
Молодой парень, потирая руки, радуется.
— Эх, будет нажива!
Только что подошедший старик, горбоносый,
с
большой сивой бородой, в халате из самоткан-
ного сукна, забравшись в чужие сани, говорит:
— Православные! Послухайте меня, старика.
Недоброе дело затеяли вы. Смута из этого выйдет
большая. Подождите до Утвердительного Собрания.
Как оно рассудит...
— Долой, старый хрыч!—раздаются голоса.
— Тут и без твоего Утвердительного Собрания
все ясно: наше имение и больше никаких...
— Ишь какой барский радетель нашелся...
Это кричат из передних рядов приближенные
бравого унтера,—те, что взбаламутили народ. Их
всего лишь человек тридцать, но держатся они,
смелые и буйные, вместе, дружно и стойко. Большинство людей находится под их властью.
Старика, бледного и растерянного, кто-то сталкивает
с
саней, но за него заступаются солдатки,
голося: — Верно, дедушка, сказал: подождать надо.
А только вам, горлопанам, все достанется, а нам,
без мужьев, ни чорта...
Толпа вся в движении, шумит, качая головами.
А с крыльца, размахивая руками, повелительно
орет черноусый унтер:
