Вскоре отдельные крики, расширяясь, сливают!
в негодующий гул, взбудораживая мозг людей ядоі
ненависти, отравляя их сердца. Снова, поднявши^
из темных глубин души, воспламеняется зверин^1
жажда к крови, толкая каждого принять лично
участие в побоях человека, упиться его предсмерт
ными судорогами. Отдельных личностей, думающи
и рассуждающих, уже нет. Есть толпа, грозн/
бурлящая, движимая скрытой внутренней силой
слепая и безрассудная, как сама стихия. Передш
ряды ее, не выдержав напора задних, падают. Точи
внезапно опьянев, люди долго шарахаются во в(
стороны, оглашая воздух безумным ревом. И опяі
тяжело опускаются кулаки по осужденному солда|
опять, переворачивая и без того уже изуродова
ное тело, топчут его ногами, как ядовитую гадкц
— Это разбой, форменный разбой!—возмущая
вопит председатель суда, оттесненный от цен1
толпы.—Нарушение юриспруденции! За такие де,
вам самим следует всыпать горячих! Остолопы!.
Но на его крик никто не обращает никако
внимания—даже более мирные люди, заразивши
общим психозом остервеневшей толпы, этой сам
ужасной проказой человеческого духа, устремляюі
лишь ту^а, где варварски избивают человека. |
Прибегают японские солдаты с ружьями в рук|
— Разойдись! смирно!—размахивая руками, к]
чит их переводчик на правильном русском язы і
маленький и проворный человечек, одетый по^ев
дейски в белый костюм.
