— Да, бесповоротно, — ответил я.
Эскадра вытянулась на пять миль. Из многочислен
ных труб выбрасывались густые черные клубы дыма.
И этот дым, отставая, висел над океаном, как грозо
вая туча.
— Посмотришь — силищу какую представляем мы, ■—
Продолжал боцман.
—- Да, если не разбираться по существу.
Через две-три недели некоторым из судов, мо
жет быть, удастся достигнуть Владивостока.
—- А некоторым придется застрять на дне Японского
моря. ;
I '
Боцман испытующе посмотрел на меня.
>
— Да, это верно. !
Все дальше отодвигались, лиловые берега, дававшие
нам временный приют. Погода стояла тихая. Лишь слег
ка зыбилась водная ширь, поблескивая отражением утз»
реннего солнца.
По мостику, оглядывая горизонт из-под козырька
пробочного шлема, прохаживался капитан 1-го ранга
Юнг. До сих пор я почти ничего не сказал о нем.
А между тем, за это плавание он определился и как
личность и как командир судна.
Это был питомец старой школы парусного флота.
Он много плавал на клиперах, корветах и фрегатах.
Перед назначением на «Орел», состоявшимся в начале
войны после перевода броненосца в Кронштадт для
вооружения, он командовал лучшим парусным крейсе
ром «Генерал-адмирал». На этом судне плавали уче
ники, готовившиеся на строевых унтер-офицеров, и по
этому порядок там был образцовый. Юнг обладал боль
шим морским опытом, привык к налаженной службе
парусников, на которых вся жизнь сосредоточена на
верхней палубе,
гіа новом броненосце он чувствовал себя, как в не
знакомых лесных дебрях. Механическая и трюмная ча
сти, электротехника, башенная установка крупной ар
тиллерии были для него таинственной областью, в
315
