А. НОВИКОВ-ПРИБОЙ,
21
Боцман, средних лѣт, коренастый, с большой угловатой го
ловой, так плотно сидящей на широких плечах, точно он со-
зсѣм не имѣет шеи, согнувшись над люком, громко кричит:
— Всѣ наверх!
Нѣсколько человѣк из матросов, застрявших в кубрикѣ, вы-
-бѣгают на палубу.
Откинув назад голову, боцман не спускает глаз с капитана,
очень высокаго и мрачнаго человѣка, прохаживающагося по мо
стику, и по его знаку, повернув к нам свое лицо, тысячи раз
битое, с перешибленной переносицей, командует:
—- По мачтам! Паруса ставить!
Мы с Блекманом и другими матросами, поднявшись по зыб
ким вантам на мачту, работаем на реях, а часть команды
остается на палубѣ, приготовляя шкоты для растягиванія парусов.
Не успѣв привыкнуть к новому судну, к новым порядкам, мы
с постановкой парусов возимся невѣроятно долго, вызывая этим
раздраженную ругань боцмана, безпокойно бѣгающаго по палубѣ,
.Паровой катер, отпустив буксир, попыхивая дымом, возвра
щается в гавань, а «Нептун», туго набитый разными товарами,
по мѣрѣ того, как окрыляются его мачты бѣлыми большими
полотнищами, . начинает оживать, вздрагивая и гудя снастями,
точно просыпаясь послѣ долгаго летаргическаго сна. Наконец,
он -трогается и, пользуясь хорошим попутным вѣтр'ом, скоро
несется вперед полным ходом, слегка лишь покачиваясь, держа
•курс в Александрію.
— Идем, друг, отдохнем,—говорит мнѣ Блекман, когда мы
•освободились от работы.—С двѣнадцати нам на вахту...
— Я побуду немного на палубѣ.
— Как хотите, а мнѣ скучно здѣсь.
Потом, узидѣв Джима, обращается к нему:
— Ну, старина, дѣла наши идут, кажется, недурно!
— Об этом скажем, когда вернемся из плаванія.
— Вѣрно, сто чертей вам в горло!
Они оба спускаются вниз.
Земля все удаляется, а впереди все шире развертывается море,
маня неизвѣстный будущим. Город и огромнѣйшая гавань, теряя
ясность очертаній, постепенно уменьшаются, точно тают в чад
ном воздухѣ. Только теперь у меня пламенем вспыхивает в
груди желаніе вернуться обратно, вернуться туда, гдѣ я оставил
•свою мечту. Хочется крикнуть на мостик:
