\
усы до ушек, глазищи по ложке. Забулдыга форменный и уж очень сердцем лютый. Однажды, пьяный,
увидел в море акулу и с одним кинжалом бросился на
нее. й что же ты думаешь? Зарезал ее, окаянную, в
один миг зарезал!... Так вот, в бурю-то эту самую, налопался он рому и стоит себе на мостике, клыки оска- '
ливши. Тут небо смешалось с океаном, весь мир ходуном ходит и, кажется вот-вот ухнет куда-то, а он одно
только твердит: „Люблю послушать музыку ада“ ... И
хохочет, как водяной леший...
— Господи, ужасы-то какие!— вздохнув, говорит
мать. — Ничего ужасного тут нет,— отвечает ей матрос.—С первого разу немножко поджилки трясутся, а
потом привыкаешь ко всему.
Мы выходим в поле. Дорога, немного отойдя от
реки, серой лентой вьется среди молодой ржи. кое-где
обрызганной синими васильками. С цветущих колосьев
веет запахом желтой пыли.
Матрос объясняет мне дальше о морской службе,
увлекаясь сам , увлекая и меня. И по мере того, как
я слушаю его, все яркие впечатления, воспринятые в
монастыре, бледнеют и вянут, теряя красоту свою. Я
захвачен, упоен рассказами моряка, передо мною развертывается картина новой жизни, полной интересных
приключений! Будущее уже рисуется не в белых стенах святой обители, а на корабле, на „Победителе
бурь“ , плавающем в неведомых мерях, по безбрежному^
простору, залитому горячим солнцем, или в схватках
с ураганами, под тяжелыми грозовыми тучами, среди
бурлящих волн.
— Ну, больше мне с вами не по пути,—заявляет
.14
