#
вдруг матрос, остановившись перед двумя расходящимися дорогами. —- Так что бывайте здоровеньки.
— До свидания,—в голос отвечаем кк.
— А вы, мадам, не больно сердитесь на меня, что
я там, может, что-нибудь лишнее сказал, —прощаясь
обращается он к матери с веселой улыбкой. - Люби»
пошутить.
Это от Бога у меня, а он сам большой
шутник.
Скажем, примерно, вместе с. красивыми тварями в море живет спрут, иначе,
восьминог. Чорт
знает какое безобразие! Разве это не шутка? Или.
скажем еще, у моего кума Федота корова отелила
телка с двумя головами—так это как нужно понимать?
А, потом, мадам, я и сам к духовному званию некоторое касательство имею
— Неужели! — обрадовавшись, восклицает мать.
— Ну, а как же? Во-первых, я учился 'грамоте
у
дьячка, а , во-вторых, мой родной дедушка только тех
и занимался, что церкви обкрадывал...
— Ай ай, какой вы насмешник!
гозорит мать,
укоризненно качая головой.
Матрос, повернувшись ко мне, жмет мне руку,
щуря веселые глаза.
Эх, молодец, из тебя, я вижу, хороший бы моряк
вышел...
От такой похвалы приятно замирает сердце.'
Матрос уходит. Некоторое время я смотрю ему
вслед, крайне сожалея, что не пришлось поговорить с
ним больше. Он везде бывал и все знает. Над колосьями ржи, в прощальных лучах заката, уплывая
раскачивается его крепкая и широкоплечая фигура. В
своем морском наряде он мне кажется необыкновенно
ловким, сказочнс-кресиаым, совсем не похожим на тех
1'5
