— Просто так—вы фельдшер, а ежели иначэ сказать— вы несчастная касторка.
— За такое оскорбление медицины, я тебя, трехэтажного болвана, могу к начальству свести!—обидевшись, .возвысил голос фельдшер.
Водолаз встал, подошел к нему вплотную, припод-
нес кулак к его лицу и сурово заговорил:
— Понюхай—могилой пахнет. К начальству говоришь, свести можешь? А глубину моря ни разу не мерил? Спущу...
Фельдшер отшатнулся.
— Я с тобой и разговаривать-то не желаю,— молвил он и, повернувшись, юркнул в ближайший люк
корабля.
— Иди ка лучше свои пузырьки считать!-—крикнул ему вслед водолаз под хохот и одобрение матросов. Дерюгин прошелся раза два по палубе, посмотрел
ка берег, усыпанный огнями, и снова Еернулся к фитилю. Эх, жаль Степы нет,— вздохнув, заговорил он.-
—С вами только посмеяться, а с ним можно поговорить о душе и о прочих таких делах. Мысли у него
вольные, как морской ветер. Прайда, говорит, на дне
моря лежит, а'жалость
в
пушки заложена... Потом-то
она всплывет, как масло из-под воды, правда-то наша. Только не скоро это будет,—когда главный дьявол
nofioxHet,
а он еще не хворал... По его выходит,
что сам человек—правда... А впрочем, пойду на задний мостик поваляться...
Понурив голову, он медленной походкой побрел к
корме, окутанный теплым сумраком ночи.
83
