— Можно.
Водолаз обвел всех глазами, помедлил и начал:
— На другом судне это было. Я тогда был молодым
водолазом. Стояли мы в гавани, недалеко от берега.
Жил у нас в то время один человек: по волосам и
дипломату— как есть баба, а сам— с бородой и в штанах... _ Кто же это такой?— спросил кто-то из матросов.
— Понатужься умом, может поймешь, ответил ему
водолаз и продолжал:—Прозывали мы его Ни-то-ни-се.
Приехал однажды этот Ни-то-ни се с берега под мухой, проще сказать, еле можахом. Небольшое волнение
было. А он хоть и в четыре окошка смотрел, но свет
Божий плохо видел: хотел
с шлюпки прыгнуть на
трап—попал в воду. Плавать рн мог только сверху
вниз, как бухта стального тросса. Только и успел
крикнуть: „Фалрепные, держите!" Нас, двух водолазов,
живо послали искать его. Спустились. Глубоко довольно. Начинаю искать: сначала делаю круг маленький,
потом все больше и больше. Гляжу— сидит наш Ни-то-
ни-се на дне и руками воду загребает, ровно-бы кого
поймать хочет. Дипломат его распахнулся, поднялся
вокруг него колесом, волосы дыбом стоят. Жутко смотреть. Я его— за гриву и сигнал даю...
— Что-же—жив остался?— задали вопрос водолазу
нетерпеливые,
— Пока его вытащили, совсем было дух спустил,
да, спасибо, доктор воскресил из мертвых. Так. П о правился наш Ни-то-ни-се, призывает меня. Был он
обидчив и спесив, а в голове у него, что у нищего в
кармане,— пусто. „Мне, говорит, доподлинно известно,
что ты меня за волосы тащил,— верно это? „Сущая,
6. Море зовет’
81
