— Ну кх к лешему..,
— Не задевай’ зря,—поучает Галкин.
Впереди и сзади гремят другие повозки с отъезжающими в запас матросами.
— Что родным о тебе передать?— спрашивает , Ко -
сырев. — Я уж говорил... Главное не забудь напомнить
батьке, чтоб белоногую ни за что не продавал. Пусть
лучше всю скотину сбозлает, только не кобылу Зимою,,
может, вунтеры произведут—пособлю. Не послушается-:—
серчать буду...
— Ладно— все скажу.
Галкин еще что-то наказывает, но квартирмейстер
уже не слушает, радуясь:
— Савушка, друг! Ведь на родину еду, а?
—- Знаю,— с досадой отвечает тот.
— Воля! Теперь я сам себе господин! Подыщу себе
хорошенькую кралю и заживу припеваючи...
— Поповну?
— Обязательно. С приданым...
— Такая жать не пойдет.
-— И не надо! На первое время у меня есть .запасец, а там—добьюсь. Флотская служба не пропала даром- машинистом стал...
Выезжают на окраину города. Воздух становится
лучите—морской, крепкий. Справа, из военной гавани,
видны мачты кораблей, слева—деревья, роняющие под
легким ветром мертвую листву. Здесь заметнее, тихая
печаль увядающей, но все еще прекрасной осени. А
впереди, чуть-чуть волнуясь, игриво поблескивает море,
согретое солнечными лучами, и кажется—зовет тоскующее сердце, обещая утешить. У пристани, дымя, стоит
86
