—• Сто пять лет! —<удавился царь и хотел было
остановиться, но какая-то невидимая сила толкнула
его вперёд.
—* Я бы и ещё пожил, да нанялся у одного
торговца лес рубить. Сколько я за свою жизнь
лесу свалил! Всё сходило благополучно. А тут
сплоховал — прихлопнуло меня деревом.
Теперь царь пристал с расспросами к мужичку,
как он жил, да что кушал, да на чём спал.
— Богатым я сроду не был. Наше дело кре стьянское,— работай всю жизнь, и больше ниче
го. Избёнка у меня осталась шесть нашесть аршин,
Да и та сгнила вся, — всё равно через годок-дру
гой развалится. Прижили мы с женой двенадцать
человек детей. Она была у меня баба исправная,
почти каждый год рожала по ребёнку. Трое д е
тей померли маленькими, а остальных всех выра
стили. Д вух дочерей выдал замуж. Один сын
погиб на военной службе. Будто он офицера о с
корбил и пошёл за это на вечную каторгу. Понять
нельзя, как это мой сын мог оскорбить офицера?
Уж такой был тихий да работящий малый. О с
тальные сыновья все живут. А у меня такое бы
ло правило: как сравнялось сыну двадцать лет,
так катись от меня на вое четыре стороны. Пусть
сам себе зарабатывает на пропитание. Только са
мого младшего оставил при себе. Думал, поможет
мне на старости лет. Да ничего из этого не п о
лучилось. Как-то раз поехали мы с ним в город.
Дело было летом. Жара стояла несусветная.
Встретились нам подгулявшие купцы*. Захотели
они позабавиться над моим сыном: уговорили его
за двугривенный на солнце смотреть и не мигать.
С полчаса он глаз не закрывал, а может, и больше.
Уж очень ему хотелось получить двугривенный.
Ведь вот какой дурак оказался! Двугривенный он
получил и тут же залился горькими слезами:
30
