своих.
Будьте искренни на исповеди. Господь бог
наш
бесконечно милосерд, он всё простит. Кайтесь
в
содеянных вами грехах.
Он замолчал и, ожидая покаяния мирян, стоял в
такой
позе, словно приготовился взвалить на свои
плечи
непомерную тяжесть чужих преступлений.
Какая-то женщина громко взвизгнула:
— Батюшка!
И вслед за этим, словно по сигналу, весь храм
наполнился гулом голосов. Это был вопль не менее
трёх тысяч человек, опускающихся на колени. Ка
залось, закачались стены Андреевского собора.
Я
взглянул на Псалтырёва. Упрямо наклонив голо
ву,
он удивлённо озирался, точно бык, попавший не
в
своё стадо. Чтобы не выделяться среди других
людей, мы тоже опустились на колени, Кругом
происходило какое-то безумие. Ни в одном доме
для умалишённых нельзя услышать того, что про
исходило здесь. Лишь немногие каялись тихо, а
остальные как будто старались перекричать друг
друга. Очевидно, им хотелось, чтобы священник
услышал их слова, — иначе душа не очистится от
грехов. В этом разноголосом гаме можно было по
нять только тех, кто находился ближе к нам.
Рыжебородый купец, мотая головой, признавался:
— Я застраховал свои товары, а потом сам же
их поджёг. Мне досталась большая страховка.
А за
меня пошёл на каторгу мой сторож.
Пожилой чиновник бил себя в грудь и стонал:
— Грешник, батюшка, я изнасиловал десятилет
нюю девочку.
Лысый человек, похожий на ломового извозчика,
выкладывал свой грех с надрывом:
*
— Я спьяна избил «свою жену, а на второй день
она умерла. И теперь не могу забыть своего
горя...
Молодой деревенский парень, несуразно широ-
23
