подводники
77
Полина порывисто льнет ко мне, бросает в душу
знойные слова:
— Ненаглядный ты мой подводник! Соленое ты мое
сердечко! Скажи — любишь?
В сотый раз я отвечаю ей:
— Люблю!
Я
чувствую, что во мне играет каждая кровинка, а
сердце, как рубильники в лодке, вспыхивает искрами.
В лодке нашей поврежден корпус, согнуты перископы.
Скоро ее поставят в док и начнут ремонтировать. Для
нас наступает полоса отдыха.
На базе жизнь проходит попрежнему. Если кто по
смотрит на нас со стороны, то невольно подумает, что
это все беспечные и веселые ребята, отчаянные голо
вушки. На самом деле мы только стараемся быть такими,
чтобы забыться от пережитых и ожидаемых ужасов. Но
не всегда это нам удается. И сам я чувствую и на дру
гих замечаю, что озорство, удаль—-ч а с то напускное.
А в недрах души растут терновники горьких дум и чер
ной тоски; накапливается гнев против того, что творится
на земле. Среди команды все чаще раздаются раздра
женные голоса:
— Когда же это мы перестанем колошматить другдруга?
Да, конца войны с самой высокой грот-мачты не видать...
— Эх, сговориться бы с немцами и громыхнуть по
головам заправилов! Да так громыхнуть, чтобы вся земля
загудела!..
— К этому все идет. Только это будет похлеще, чем
в пятом году; с испугу сам дьявол начнет молитвы
творить...
Мне иногда приходит в голову мысль, как это случи
лось так, что эти двести человек стали подводниками?
