Еще убавили балласт. Глубомер продолжает оставаться
на той же цифре.
Командир проходит в нос. Каждая пара глаз вопро
сительно смотрит на него. Но он ничего не говорит,
только прикусывает нижнюю губу да закручивает русую
бородку, придавая ей вид восклицательного знака. А это
плохой признак: значит, случилось что-то серьезное.
Страшная догадка царапнула мозг: лодка попала на
илистое место, и ее засосало. Я начинаю понимать всю тра
гедию нашего положения. Если освободиться от балласта
совсем, то, может-быть, мы и всплывем. Но вдруг окажется,
что миноносец будет где-нибудь поблизости или даже’рядом
с нами? Нам грозит неминуемая гибель. Оставаться так
до ночи — лодка еще крепче прилипнет к морскому дну.
На лицах команды разлита тревога, тупая покорность
пред судьбою. В душу просачивается жуть, заморажи
вает волю.
Страшными глазами смотрит на нас покойник, и рот
разинут, как бы хочет крикнуть:
— Никуда вам не уйти отсюда!..
И бессильно, как птица с поломанными крыльями,
бьется кровавая мысль: неужели нет выхода?
— Уберите труп!—сердито приказывает командир.
Несколько человек бросаются к покойнику и прячут
его в носовую шахту, под настилку.
Командир смотрит на свои карманные часы и уверенно
говорит:
— Пустяки! Посидим еще немного здесь и тронемся
в путь. Прямо в свой порт. А пока что, каждый по-
своему может веселиться, как сказал однажды чорт, садясь
голым телом в крапиву...
Он улыбается, улыбаются, точно по команде, и все
другие. Мы верим в счастливую звезду командира, верим
72
А. НО В И К О В - П Р И БОЙ
________
