68
А. Н О В И К О В - П Р И Б О Й
смотрели в загадочную даль, откуда двигались на них
новые бесчисленные полчища в белых шлемах.
Вдали показался дымок.
„Мурена" пошла наперерез курса неизвестного судна.
Дым приближался, увеличивался. А когда показались
мачты и зачертили синь неба, мы погрузились.
Через некоторое время командир сообщил нам из рубки:
— Немецкое судно. Типа не могу определить.
Приготовились к выстрелу.
Потом раздалась команда:
— Носовые аппараты — товсь!
Я стою у правого минного аппарата. Одной рукой
держусь за ручку боевого клапана, а нога поставлена
на рычаг стопора. В такой же позе стоит другой минный
машинист у левого минного аппарата. Ждем следующей
команды, самой страшной, самой роковой, а в глубине
души, как далекая зарница, вспыхивает догадка, — зна
чит, какой-нибудь военный корабль.
Около нас, у рупора переговорной трубы, в качестве
передатчика и наблюдателя, стоит минный офицер, мич
ман Кудрявцев. Рот у него приоткрыт, тонкая шея не
естественно вытянута, и на ней торчит большой кадык.
Напряжение растет. Все застыли на месте. Широко
открытые глаза не мигают. С каждой минутой мы прибли
жаемся к какой-то загадочной черте. Что ждет нас там?
Эта неизвестность, эта таинственность, как чугунным
прессом, расплющивает душу.
— Правый аппарат...
J
Короткая пауза, но самая мучительная, жуткая. Грудь
напружинилась, без дыхания. Мы как-будто передвигаемся
по одному только волоску через темную бездну. Сердцу
становится щекотно...
— ...пли!
