подводники
73
в то, что он знает „Мурену", как редко кто знает свою
жену. На душе редеет мрак безнадежности.
Командир разговаривает по-немецки с капитаном. Мы
слушаем и не понимаем. Тут же и другие офицеры стоят.
Капитан старается улыбаться, но по лицу его распол
заются гримасы.
— Оказывается, не хочет, чтобы мы погибли от не
мецкого миноносца, — переводит командир. —Желает на
шей лодке спастись. Вот вам и патриот 1
Офицеры уходят в кают-компанию, но мой мозг под
хватывает случайно брошенную мысль, как орлянщик
монету. Я спрашиваю самого себя: а какие могут быть
желания у каждого из нас, если попасть в положение
капитана к немцам?..
Меня толкает моторист Залейкин.
— Ну, что, брат?
■— Ничего.
— Как ничего? А почему же, скажи мне, у барана
хвост опущен, а у козла кверху задран?
Залейкин сделал короткую паузу и серьезно наказы
вает мне:
— Нет, ты подумай над этим. Вопрос, можно сказать,
философский. В нем смысл жизни скрывается...
— Ах, ты трепло этакое! — смеются матросы.
Залейкин глянул на всех, хитровато улыбнулся.
— Эх, братва! Недавно случай со мной произошел...
— А ну, дружба, позвони малость, потешь команду, —
пристают к нему матросы.
— Тут не потеха, а факт был, — начинает Залей
кин.—Вот как нужно это понимать. Д а ... Иду я ночью
по городу. Поздно уж. Людей мало. Глядь — по тротуару
горняшка плывет, покачивается, как лодочка на легких
волнах. А за нею, в кильватер, важно этак, пес шествует.
