—
153
-
ко негритянскому идолу до моих грязных шта-
НОБ.
.
— Ну, и катись к чертовой матери на паровом
катере!
Впереди, на сереющем горизонте, занимается
небольшое зарево. Оно, словно пожар, растет, ширится, багровеет. Кириллов пытливо смотрит туда,
не понимая, что это такое. Вдруг ему приходит
мысль, что горит какой-то неведомый корабль.
О
своем открытии он торопливо докладывает вахтенному начальнику.
— Да ты с ума сошел! — сердится тот.
—* Никак нет, ваше бродье.
— Прочисти глаза и посмотри хорошенько.
Кириллов отходит, пристыженный и поникший.
Из за багрового облака торжественно, точно владычица среди небесных светил, поднимается большая,
с ущербленным краем, луна. Все вдруг изменяется.
Сумрак становится прозрачно-синим. Гаснут мелкие
звезды. Легкий ветерок играет с могучим океаном,
а он, покрытый рябью, залитый алмазным сиянием,
весь трепещет, словно охваченный творческой страстью. От корабля в сторону луны, уходя за горизонт,
тянется светлая расплывчатая дорога, усыпанная
гибкими стружками серебра. Тропическая ночь, сотканная из падающих с неба лучей и нитей голубого
сумрака, теперь кажется еще более красивой. Словно
среди сказанного царства плывет гордый, как лебедь, корабль, далеко оставляя за кормой вспененный бурун.
