160
вые увидев обитателей подвала, вдохнув отравленный воздух, брезгливо поморщился.
*—Где здесь булочница? — поздоровавшись, спросил Шварц, чувствуя какую-то неловкость.
— Какую вам — Петрову или Маньку? — переспросила его кривая женщина.
— Старуху, больную?
— Эта здесь.
Кривая подошла к одной кровати, раздвинула
ситцевую1 занавеску и, толкая рукой в постель,
сказала:
— Петровна, к тебе пришли...
Под грудою лохмотьев что-то зашевелилось, а
потом высунулась наружу растрепанная седая голова старухи. Лицо было худое, мертвенно-желтое,
черные, помутневшие глаза слезились. Шевеля синими губами, точно собираясь что-то сказать, она
недоуменно смотрела на офицера.
Шварц хотел учинить форменный допрос, но,
смутившись и покраснев, слабо проговорил:
— Извините... как вас... Супу вам матрос принес...
Старуха молча таращила глаза.
Офицер вынул из кармана рубль, и, сунув больной, направился к двери.
— Спасибо, родимый,—услышал он хриплый
голос. — Выгружайся скорее и выходи, — сказал Шварц
матросу и вышел на двор. От непривычки к дурному запаху его мутило.
Круглов, опорожнив котелок и карманы, после-
