гают с ним ссориться, а он, пользуясь этим, никому
не подчиняется, безвозбранно охотясь по казенным
лесам. Я спрашиваю Савелия:
— Говорят—ты горячую кровь пьешь, когда
убиваешь дичь,—правда это или нет?
— Правда, да замешана на кривде, — ухмыльнувшись, отвечает он. — Ты бы послухал, что
в Москве обо мне говорят.
— Кто?
— Семь пустых дворов...
Он снял котел с огня и поставил его на землю.
Мы поужинали.
— А теперь приготовим постель,—сказал С аве лий и принялся переваливать обуглившиеся дрова
в сторону. Кончив это, он развел костер на новом
месте, а на согретой земле разостлал охапку еловых
ветвей. Спать на них было мягко и тепло. Только
сверху пробирал холод, заставляя часто просыпаться и перевертываться, чтобы согреть остывшую
часть тела.
л
Мы встали рано, часа за два до рассвета. П о завтракали хлебом с водою, покормили Пыжа и
тронулись в путь.
Тихое мартовское утро, с приятным морозцем.
Кругом, как в пустыне, не слышно ни одного движения, ни звука. Небе, прояснившись, сверкает
лучезарными звездами.
