приближается прыщеватый солдат. Все трое, ежась
от холода, плотно прижимаются друг к другу.
Цыгарка обходит каждого по очереди. Несколько
минут сидят молча, задумчивые, угрюмо—подавленные. — О х , и всыпят нам японцы!—начинает опять
прыщеватый солдат, ни на кого не глядя.
— Почему?—спрашивает Водопьянов, насупясь.
— Д а , говорят, обходит правый фланг.
Никто не знает, откуда взялся такой слух, но
он, точно злая болезнь, упорно распространяется
с раннего утра, порождая среди солдат тревогу и
мрачные предчувствия.
— А может мы им накладем,—слабо возражает
Водопьянов, не веря сам в свои слова.
— Своими боками!—вставляет ефрейтор.—Где
уж тут... Он тебя так уложит, что до второго пришествия не очнешься...
Тихо смеются, но в сдержанном смехе чувствуется
жуткая т о с к а ,' точно дыхание смерти носится над
ними колючим ветром.
— Японцы, японцы!—слышится чей-то испуганный голос.
Разговор сразу обрывается. Солдаты, расходясь
по своим местам, тревожно засуетились; берут
ружья на изготовку, выжидательно вытягивая шеи.
Вдали, сквозь серую, густую пелену пыли видно,
как японцы, пригибаясь к земле, серыми точками
перебегают от одного холма к другому.
