Одеженку захвачу, жратвы и самосядку. Потом
дорогой мне расскажешь, что видел на том свете..
Рыжебородый выскочил из землянки, но сейчас
же вернулся обратно.
— Что-б не забыть... Вы все-таки, на зорьке-то,
этак, могилу закопайте. Сделайте как было... И об
этом никому ни звука...
— Ладно, сделаем.
Рыжебородый исчез.
Третий мужик подложил на очаг еще дров и
охапку ветвей с хвоей.
Взвилось пламя, а над ним, как золотые мухи,
закружились искры.
В губернском городе, в управлении коменданта, в отдельном кабинете, происходило экстренное заседание. Вокруг письменного стола, покрытого зеленым сукном, сидели несколько человек
военных и штатских. Двери были закрыты. Председательствовал сам военный начальник губернии,
генерал Гросман, полнотелый и неподвижный старик, с добродушным взглядом телячьих глаз.
Опираясь на край стола, он морщил полысевший
лоб и с усилием всматривался в управляющего
губернией Константина Петровича Замысловского,
словно любуясь его новеньким сюртуком с университетским значком, его энергичным лицом с русой
бородой, а тот, волнуясь, говорил:
— Я просил созвать это собрание, чтобы заявить свой протест против незаконных действий
