— Понять ее надо, хультуру-то. Через нее му-
жик-землерой, можно сказать, делается кавалером
по всем статьям... Значит, церемониальным становится и все прочее...
— Сколько ума набрал!—восхищался тесть.
— Есть у вас на селе просветительные и благородные люди?—спросил солдат.
— Да как сказать? — мялись мужики.-Вот
разве поп.
— А учитель? - вставил кто-то.
— Это правильно,—подхватил Федор, оживляясь: - Яков Петрович учитель наш, человек—эх,
башка!.. Поп рядом с ним шлея мочальная. Пойми:
что поп заганет, то учитель отганет, а что учитель
попу заганет, то поп, хоть тресни, не отганет!
— Значит, не стыдно с ним подружить и все
прочее?—осведомился солдат.
Мужики на перебой расхваливали учителя.
— Ах, чудак этакий! Да Яков Петрович у нас
человек первейший...
— Ежели рассказывать начнет, как жить надо,
так, брат ты мой, аж дух захватывает! До слез
доведет...
— Это что! Он законы знает! Прошение может
напороть: хоть к земскому, хоть к губернатору—
куда вгодно...
Через некоторое время все поднялись и вышли
на улицу, распевая песни и приплясывая, но веселье было какое-то тяжелое, вынужденнное, на
показ.
