В другом углу, размахивая руками, горячится черноусый испанец:
— Нужно шквалом пронестись по всей земле, чтобы все старые порядки перевернуть
вверх килем. А
потом снова начнем строить жизнь—не такую скверную, как теперь...
Многие поддакивают ему, кричит и Блекман, привстав: — Поддай пару! Гони на тридцать узлов! Только
прошу не трогать кабаков, кораблей и женщин!..
Испанец, не слушая', продолжает:
— И это время придет, скоро придет!
— Когда акулы соловьями запоют, а пока что они
только жрут нашего брата,— вставляет Шглло.
Понемногу я начинаю оправляться от того удара,
какой испытал в Англии, реже вспоминаю об Амелии.
Развлекают меня и разговоры матросов, заражая своею бесшабашной удалью. И только изредка, когда они
начинают рассказывать ' о своих возлюбленных, мечтая о приятной встрече с ними, меня снова охватывает тоска, снова не могу примириться с тем, что
разлучился с изумрудными глазами. 4Тогда разные мысли, как встревоженные муравьи, долго
копошатся
под черепом, не давая сомкнуть глаз. Покачиваясь на
цепочке, слабо горит наполовину привернутая лампа,
рождая уродливые тени, бегающие по стенам сумрачного кубрика. Все матросы,, разместившись по своим
гнездам, перегороженным друг от друга
небольшими
деревянными барьерами, давно уже крепко спят, силь но всхрапывая, а я все ворочаюсь на своем жестком
матраце, лежа рядом, под одним одеялом, с негром,
. от которого пахнет каким-то особенным
африканским
128
