Жизнь наша на „Нептуне*, как и на всех других
подобных судах, проходит в тяжелых
условиях—мы
надрываемся»от работы, а питаемся сухими и жёстки-
ки, как камень, галетами, кофе,
разбавленным
сгущенным молоком и таким
соленым мясом, точно оно
сотни лет квасилось на дне моря; в очень бурную по году, когда камбуз не топится, удовлетворяемся холодными мясными консервами. Вот почему на такую службу могут попадать лишь люди, обнищавшие и пропившиеся. или же, как я, дсішдшие до такого отчаяния,
когда все становится безразличным. Конечно, многие
из команды разбегутся в первом же порту, не получив даже денег за свой труд, так как ргзсчет производится только по окончании
рейса,— разбегутся,
в
надежде попасть на паровые суда, где и риска меньше. и не так обременительна работа, и кормят лучше.
Но они тут же без затруднения будут заменены другими матросами, такими же пропойцами, изголодавшимися и с нетерпением ожидающими
на берегу хоть
какого-нибудь судна.
С каждым днем, втягиваясь в работу, привыкая к
новым порядкам, команда начинает выполнять работу
лучше и быстрее, но двадцати двух человек не достаточно, чтобы легко управлять „Нептуном*. При капризной погоде, при ветрах, постоянно меняющих свое
направление, то затихающих, то доходящих до степени шторма, мы ни днем, ни ночью не знаем себе покоя. Часто, сменившись с вахты, не успеешь отдохнуть, как снова гонят на верх— крепить паруса, брать
рифы, обрасопливать реи, менять галсы. Хуже всего
достается в ненастные ночи, когда кругом царит та-
V .
121
