денко
из
эффектенкамеры*
здорово помогает. Правда,
перешивать приходится, но в портновской тоже свои ре
бята.
— Ну, а с учебой как же устраиваетесь? Ведь ни
учебников, ни тетрадей, ничего нет?
— Устраиваемся понемножку. Бумагу и карандаши
тот же Костя на своем складе разыскал, а учебники в
голове у Никодима Васильевича, — смеется
Яков.
— Это Николай его раскопал. Ценнейший человек
для нас. Никодим Васильевич Федосенко всю жизнь, бо
лее сорока лет, работал педагогом. Память — феноме
нальная. Сначала, конечно, установили, кто что знает,
разбили на группы, разработали учебные планы и вот
занимаемся. И Кюнг тоже преподает, ведь он тоже пе
дагог, историк. Которые работают, те вечерами зани
маются, а эти, младшие, живут по строгому распорядку.
Сразу же после утренней поверки —физзарядка, потом
уборка помещения, туалет, завтрак, потом пять уроков,
дополнительный завтрак. Вечером беседы, самодеятель
ность или вот Яша в своем репертуаре.
— Замучили пацаны окаянные, —смеется Яков. —
Каждый раз подавай все новое. Готовиться приходится
на старости лет, а то освищут.
— Ну, ты на них не наговаривай, Яков Семенович,
тебя-то они любят,
— Ну вот, любя и освищут. Это меня-то, артиста с
с таким стажем.
Перед самой поверкой возвращался я с восьмого
блока в приподнятом настроении. Радовало то, что, не
смотря ни на что, дети изолированы от тлетворного влия
ния фашистской системы морального растления, радова
ло, что даже здесь, в Бухенвальде, на пороге смерти лю
ди моей страны сумели проявить высший гуманизм, что
бы сохранить стране души ее будущих граждан.
* Эффекгенкамера —склад, где хранились вещи, отобранные у
заключенных.
И *
163
