хватается руками за конец лома, торчащий у него из
груди, и как-то устало опускается на него головой, роняя
пилотку с волнистых белокурых волос. А дед Остап в
это время бросается в клубок псов, рвущих Андрейку, но
помощь его опоздала. Первый опомнившийся от неожи
данности эсэсовец длинными автоматными очередями
хлещет по деду Остапу, по собакам, по тому, что оста
лось от растерзанного Андрейки, потом к нему присоеди
няются другие эсэсовцы и исступленно строчат по непо
движной, уже бесформенной массе клочьев мяса, крови,
собачьей шерсти и лохмотьев полосатой материи.
Через два дня после трагической гибели Андрейки на
совещании интернационального центра представители
русской секции Николай Кюнг и Николай Симаков в ка
тегорической форме поставили вопрос о необходимости
взять детей под особый надзор и защиту организации.
Случай с Андрейкой был не единственным, а неоргани
зованная помощь детям давала мало результатов. Ма
ленькие узники от шести лет и старше поступали из раз
ных стран Европы. Вместе с родителями их вырывали из
теплых домов Франции, Венгрии, Румынии, Польши и
под душераздирающие вопли разъединяли отцов, мате
рей, детей, стариков, разбрасывая их по разным лагерям.
Много маленьких узников сгорело в крематориях Освен
цима. Майданека, Бухенвальда. Оставались в живых
только те, которых в момент прибытия удавалось спря
тать от глаз палачей, и они, избежав «селекции», то есть
сортировки на годных для работы и негодных, остава
лись жить как обычные узники, а следовательно, дол
жны были работать на благо «третьей империи», отраба
тывая свое право на жизнь. Дети коммунистов, парти
зан, офицеров и политработников, юные участники
партизанской борьбы, они чувствовали всю непрочность
своего существования и, несмотря на это, держались с
удивительным мужеством, стойкостью и с полуслова по
нимали малейшие намеки старших товарищей.
По настоянию Кюнга и Симакова интернациональный
центр решил сконцентрировать всех детей на восьмом
блоке, отгороженном от остального лагеря проволочным
забором, а блоковый — австрийский антифашист Франц
Лайфер обещал приложить все силы и использовать все
159
