— А, Валентин, здравствуй! — жмет он мне руку. —
Пойдем, пойдем. Яша в штубе.
Мы входим в один из флигелей, и из-за столов
встают человек семнадцать учеников. Самых настоящих,
обыкновенных учеников, аккуратно подстриженных, чи
сто одетых.
— Продолжайте, продолжайте,—машет рукой Воло
дя, и мы на носках, стараясь не шуметь, проходим в угол,
отгороженный шкафами. По пути я успеваю заметить
черную доску, прикрепленную к стене, и старую, потре
панную географическую карту. На учительском месте си
дит старый, лет за шестьдесят человек и натренирован
ным голосом кадрового педагога очень внятно и раз
дельно говорит:
— Наша Родина — Союз Советских Социалистиче
ских Республик — самое большое государство на земном
шаре с площадью в 22,4 миллиона квадратных километ
ров. Эта площадь занимает */6 часть всей обитаемой
суши.
— Это же здорово, ребята! Самая настоящая школа.
Это в Бухенвальде-то. Под самым носом у эсэсовцев, —
шепотом восторгаюсь я за шкафом штубы. —Да как же
это вам удалось?
— Да вот, пока удается, — отвечает Володя.
— А ты что, разве Николая Кюнга не знаешь? Уж
если он возьмется, то у него не сорвется, — шепчет
Яков. —После случая с Андрейкой он всех перебаламу
тил, всех поднял на ноги и вот, видишь сам, добился
своего.
— Сейчас с питанием почти полностью наладилось,—
рассказывает Володя. — Ревир попридерживает подачу
списков на умерших и за счет этого подбрасывает нам
баланду и хлеб, а больше норвежские студенты помо
гают. Стефан Лукашов регулярно от них посылки
таскает.
Я знал, что в Бухенвальд брошена большая партия
норвежских студентов, отказавшихся служить в немец
кой армии, и что народ Норвегии, восхищенный их му
жеством, слал им многочисленные посылки с продукта
ми. Значит, и в них Николай сумел расшевелить сочув
ствие к маленьким узникам.
— Одежонкой, особенно теплыми вещами, Костя Ру-
162
