нием. Кроме того, выполняя чью-то волю, он подкармли
вает и опекает людей, дошедших до крайнего истоще
ния, которым тоже по чьей-то таинственной воле выда
вались шокунги, то есть освобождение от работы, на не
сколько дней. Чтобы эти нелегально освобожденные от
работы люди не болтались по лагерю и не попадались
на глаза эсэсовцам, каждое утро Генрих усаживает их
за стол в одной из комнатушек ревира и заставляет мо
тать бинты. После выписки из палаты, в которой я юри
дически умер, и я оказался в числе этих мотальщиков
бинтов и, к величайшей радости, встретил за этим сто
лом и подполковника Смирнова, и Сергея Котова, и Ми
хаила Громаковского, и многих других замечательных
людей.
На содержание больницы для заключенных отпуска
лись очень незначительные средства, да и те, как видно,
разворовывались. В медикаментах, бинтах и оборудова
нии ощущался большой недостаток. Для меня и до се
годняшнего дня остается непонятным, как немецкие ком
мунисты из внутреннего самоуправления лагеря умели
«организовывать», что в нашем понятии значило доста
вать нелегально, столько необходимого, чтобы хоть в ка
кой-то мере лечить людей.
Каждое утро после утренней поверки мы, полужи
вые от истощения, брели к ревиру, предъявляли свой
картонный шонунг и чинно усаживались за стол. Из
больничной прачечной доставлялись в плетеных'корзин
ках выстиранные и продезинфицированные рваные бин
ты. В неотстиранных подтеках от крови, гноя и мазей
они еще сохраняли свой тошнотворный, специфический
запах разложения, тлена и дезинфекции. Эту перепутан
ную мешанину из бинтов мы должны были расправлять
и скручивать в аккуратные рулончики для дальнейшего
использования.
Исключительно хорошие люди сидели за этим столом,
и я до сих пор горжусь тем, что имел честь сидеть с ни
ми рядом, общаться с Генрихом Зюдерляндом.
Вот он входит, как всегда, несколько позже нас и,
как всегда, необыкновенно чистый, посылая солнечные
зайчики стеклами своих необыкновенных очков.
— Альзо! Майне либер... То есть я хотел сказать,
итак, мои дорогие друзья, здравствуйте! Я знаю, что ни
чего нового вы мне сказать не можете. Потому что сами
69
