56
А. НОВИКОВ - ПРИБОЙ
Все это создавало для Лутатини мистическое настрое
ние. С каждой минутой становилось все душнее. Каза
лось, что скоро вся кочегарка накалится докрасна, и
тогда от него и от его товарищей, как в крематории,
останется лишь кучка пепла.]
Стрелка на манометре его котла начала падать. Под
стегивали окрики прибегавшего механика. Превозмогая
немочь, Лутатини открыл топку и стал подламывать ски
певшийся уголь. Лом показался непомерной тяжестью.
В лицо полыхало горячей волной, обжигая и ослепляя.
Разламывалась голова, замирало сердце, обливаясь кровью.
Лутатини, как укротитель зверей, стиснув зубы, продол
жал вонзать железо в огненную пасть топки. Вдруг вся
судовая утроба завертелась, словно карусель, и начала
опрокидываться.
— Братцы!— пронизал кочегарку резкий вопль и сразу
же оборвался, а вслед за этим что-то грохнулось.
Оба кочегара оглянулись. Лутатини пластом лежал на
платформе, широко раскинув руки.
— Обморок,— испуганно сказал один.
— Тепловой удар,—мрачно поправил другой.
Домбер подхватил на руки неподвижное тело и по
мчался с ним в машинное отделение. А когда поднялся
на палубу, прогремел его корявый и тревожный голос:
— Воды!
На судне не было льда для компресса. Пустили по
жарные помпы. Боцман направил сильную струю прямо
в лицо Лутатини. Неподвижное тело вдруг заворочалось.
Матросы, молча наблюдавшие за этой сценой, посове
товали боцману:
— Довольно! Может захлебнуться...
Лутатини, очнувшись, обвел глазами матросов и боц
мана, стоявшего тут же со шлангом в руках.
— Что со мною?— слабо спросил он.
Матросы ответили на этот раз серьезно:
