ни огня, ни людей, ни бога, ни чорта. Начальство
прощало ему пьянство и все его причуды.
У боцмана была своя правда, и он по-своему
защищал её. Зря он никого не обижал, но про
винившийся матрос лучше не попадайся ему, —
изобьёт. Ударял и приговаривал, за что он нака
зывает матроса, а напоследок прибавлял:
— А это тебе за господа бога!
И всё ж е команда любила его. Он никогда не
подводил матросов перед начальством. Не жало
вался он, когда и ему попадало от них на суше. -
Словом, выходило так: на .корабле он бьёт их. а
на берегу иногда они его колотят. Широкий и
сильный, он умеючи действовал в драке своими
длинными, как у гориллы, руками. З а двадцать
пять лет службы ему выбили все зубы. Перено
сица у него была перебита, и от этого кончик
носа задрался. Стал похож боцман на старого
мопса. Н а лице у него не осталось живого места,
всё оно было в шрамах. Но больше всего постра
дал в драке правый глаз. Перекошенный и вывер
нутый, он настолько вылез из глазницы, что веки
не могут его закрыть. Боцман и спит с открытым
правым глазом. Храпит, а сам смотрит, как будто
и во сне продолжает следить за судовыми поряд
ками. Но видит он им нормально. Только жутко
бывает, когда Кудинов своим повреждённым кро
вавым оком уставится на тебя, словно разъярён
ное сказочное чудовище. В кабаках об его
голоеу
столько разбили бутылок, что на ней сплошь об
разовались бугры и ямы. Постричь машинкой или
побрить такую голову для парикмахера было не
лёгкой задачей. З а это они брали с него в два
раза дороже, чем с остальных людей.
Боцман очень любил, когда матросы обращались
к нему за каким-нибудь советом и называли его по
имени и отчеству: Лаврентий Касьянович...
Н
р
103
