тал. Ночь была тихая. Шлюпка не магла подойти
без шума, — как никак, всплески вёсел он услышал
бы.., И вдруг из-за борта раздаётся человеческий
голос. Вахтенный начальник дёрнулся, перегнулся
через поручни и, должно быть, с испугу заорал:
— Что за чертовщина! Кто там такой? Человек
или привидение?
— Да это ж е я, ваше благородие, боцман Ку
динов.
— Что случилось? Почему опоздал?
— Я тут ни при чём. Последняя шлюпка на
десять минут раньше указанного времени отвалила
от пристани.
За борт выбросили шторм-трап, и боцман под
нялся на палубу.
На второй день расследовали это дело: боцман
оказался прав. В кают-компании офицеры только
посмеялись над ним и никакому наказанию его не
подвергли.
Грубый человек был этот старый холостяк Ку
динов, а сердце у него было хорошее... Попробуй
при нём обидеть женщину, хотя бы уличную,—
расшибёт! Бывало, отпустят его на берег, он
набьёт карманы конфетами и наделяет ими ребя
тишек.
Был с нашим боцманом такой случай. Эскадра
наша стояла в Неаполе. Я был отпущен в город.
К вечеру небо заволокло тучами. Я с одним ма
шинистом заторопился к пристани. Улица спуска
лась под уклон. Видим: идёт Кудинов, шарахается
из стороны в сторону, кренится то на правый
борт, то на левый. А тут ударил ливень. Боцман
потерял остойчивость и растянулся между мосто
вой и тротуаром. Ливень — всё сильней, — прямо
уж не ручьи, а река хлещет. Видим мы, что за
хлёбывается боцман грязной водой и никак встать
не может. Получается несуразица: все моря и
105
